В.В. Давыдов даже не поморщился; откупорили бутылку и
налили коньяку в стаканы зеленого стекла, а Василий Николаевич в это время, по общей просьбе, стал читать принесенный им рассказ, который назывался «Как мы чумели». Его напечатали в «Зрителе», а потом осмеянная особа, кажется, генерал Лорис-Меликов, укрощавший чуму в Ветлянке, где-то около Астрахани, обиделся, и из Петербурга пришел нагоняй московскому цензурному комитету за пропущенный рассказ.
Неточные совпадения
Робинзон (глядит в дверь налево). Погиб Карандышев. Я начал, а Серж его докончит.
Наливают, устанавливаются в позу; живая картина. Посмотрите, какая у Сержа улыбка! Совсем Бертрам. (Поет из «Роберта».) «Ты мой спаситель». — «Я твой спаситель!» — «И покровитель». — «И покровитель». Ну, проглотил. Целуются. (Поет.) «Как счастлив я!» — «Жертва моя!» Ай, уносит Иван
коньяк, уносит! (Громко.) Что ты, что ты, оставь! Я его давно дожидаюсь. (Убегает.)
Подмигнув Самгину на его рюмку, он вылил из своей
коньяк в чай,
налил другую, выпил, закусил глотком чая. Самгин, наблюдая, как легки и уверенны его движения, нетерпеливо ждал.
Свечи потушены, лица у всех посинели, и черты колеблются с движением огня. А между тем в небольшой комнате температура от горящего рома становится тропическая. Всем хочется пить, жженка не готова. Но Joseph, француз, присланный от «Яра», готов; он приготовляет какой-то антитезис жженки, напиток со льдом из разных вин, a la base de cognac; [на
коньяке (фр.).] неподдельный сын «великого народа», он,
наливая французское вино, объясняет нам, что оно потому так хорошо, что два раза проехало экватор.
Она
налила себе полстакана и выпила
коньяк залпом, широко раздувая тонкие ноздри.
— Тогда позвольте и мне, — сказал Платонов. — Онуфрий Захарыч,
налейте нам еще… раз, два, три, четыре… девять рюмок
коньяку…
— Баба с возу, кобыле легче, — насмешливо, скороговоркой сказала вслед ему Женя. — Тамарочка,
налей мне еще
коньяку.
— Ну, так и есть! — вскричала она, всплеснув руками. — Чай ханский, по шести целковых, третьего дня купец подарил, а он его с
коньяком хочет пить. Не слушайте, Иван Петрович, вот я вам сейчас
налью… увидите, сами увидите, какой чай!
И в то время, когда все засуетились, он медленно достал новую сигару, нащупал в кармане спички и
налил себе в стакан
коньяку.
Он
налил рюмку
коньяку, проглотил её и, обожжённый, открыл рот, вращая глазами.
Блондинка замолчала,
налила по рюмке
коньяку, выпила и заговорила...
Маша. Ну вот! (
Наливает по рюмке.) Вы не смотрите на меня так. Женщины пьют чаще, чем вы думаете. Меньшинство пьет открыто, как я, а большинство тайно. Да. И всё водку или
коньяк. (Чокается.) Желаю вам! Вы человек простой, жалко с вами расставаться.
— А это у вас
коньяк?.. Коньячку я еще хвачу, — произносил он вдруг с робкою фамильярностью, подбегал к столу,
наливал, опрокидывал и опять убегал к огню все с тем же видом человека, испуганного внутренним ознобом.
Яков. Ну,
налейте мне немножко
коньяку.
Андрей Иванович сел к столу и
налил себе
коньяку. Выпил рюмку, потом другую. Александра Михайловна видела, что он делает это назло ей, так как она уговаривала его не пить много. Если он теперь напьется, ей несдобровать.
— Вы что на меня смотрите так? — говорила она,
наливая себе опять
коньяку. — Рисоваться перед вами не хочу: вы — пай-мальчик… вспомнили обо мне. Вы видите… я ведь пьяница.
Когда принесли все, Большова
налила себе
коньяку в стакан больше чем на треть и выпила духом.
Она запнулась и
налила себе еще
коньяку и немножко воды.
И пригласил меня к себе чай пить. Вся квартира-мезонин состояла из двух наших комнат, выходивших окнами на улицу, и боковой комнаты возле кухни, — в этой комнате и жили хозяева. На столе кипел самовар, стояла откупоренная бутылка дешевого
коньяку, кусок голландского сыра, открытая жестянка с кильками, — я тут в первый раз увидел эту склизкую, едкую рыбку. Сейчас же хозяин палил мне и себе по большой рюмке
коньяку. Мы выпили.
Коньяк пахнул сургучом. И закусили килькой. Хозяин сейчас же опять
налил рюмки.
Фабрикант
налил в стакан водки, вина,
коньяку, насыпал соли и перцу, смешал всё это и подал паразиту. Тот выпил и ухарски крякнул.
Она ткнула руку к его губам и снова быстро заходила. Возбуждение ее росло, и казалось минутами, будто она задыхается в чем-то горячем: потирала себе грудь, дышала широко открытым ртом и бессознательно хваталась за оконные драпри. И уже два раза на ходу
налила и выпила
коньяку. Во второй раз он заметил ей угрюмо-вопросительно...